Воспоминания бывшего малолетнего узника фашизма Воронковой Антонины Егоровны

Родилась в Витебской области, Суражкий район, Комаровский сельсовет, деревня Стырики. У родителей нас было 8 человек. Отец ушел на фронт, брат партизанил вместе с дядей в одном отряде. Пришли немцы, сожгли нашу деревню, мы прятались в лесу. Когда немцы уехали, мы поселились в землянке. В 1942 году среди ночи нас окружили немцы и увезли в Германию, так как нас сочли партизанской семьей. Отправили в концлагерь Освенцим. Все отобрали, раздели, остригли, накололи номер на левую руку номер 65800, всю жизнь ношу его, как обидно. На мать одели спецодежду и во всю спину нарисовали красный крест. Лагерь большой, кругом колючее ограждение, на столбах день и ночь горели фонари, больных людей сжигали в крематории, вода ржавая – пить невозможно, голодали, давали черпак баланды и кружку чая утром и вечером. И того не доставалось, пока мать долезет – баланда кончалась. Вот и сидели голодные. Не помню, сколько мы прожили вместе с матерью, нас отняли, отвезли в лагерь Потулицы, а мать сожгли в крематории. Здесь нас было 2 барака русских детей, жили 50 человек в комнате, спали на полу, получали 1 буханку хлеба на всех, черпак баланды, кружку чая утром и вечером, зато здесь у нас неоднократно брали кровь. Наказывали очень строго, однажды мальчик сказал, что наших матерей сожгли, мы устроили истерику на весь барак. Пришел начальник, положил мальчика на скамейку и избил до синяков, и сказал, что если повторится, будет всем так же. С тех пор мы не плакали. Здесь мы жили долго, дети умирали все время, болели желтухой, нас никто не лечил. Когда стала подходить наша армия, нас среди ночи подняли, погрузили в поезд, перевезли в лагерь города Лодзь, ехали 3 суток без еды и воды. Сопровождала нас полячка. Когда поезд стоял, она брала консервную банку, привязанную на веревку и через окно из лужи черпала воду и поила маленьких детей. Когда нас привезли в Лодзь. Здесь я уже работала в швейном цеху, мыла посуду, шили спецодежду для пленных, ездили на поля, делали все, что заставляли, наказывали строго. Под команду «ложись», «встань» по булыжной дороге ставили на колени, стегали плетью, комендант лагеря обучал свою собаку на наших детях. Собака брала за шиворот двухлетнего мальчика, прыгала через кольцо, носила по всем собачьим процедурам, мальчик плакал, комендант смеялся. Когда наступала наша армия, комендант забрал всю охрану и наших воспитательниц и ушел, а нас закрыли, хотели подорвать, но не успели. Комендант даже оставил свою собаку. Воспитателями были поляки, они убежали и нас вывели из лагеря. Мы лежали у оврага полуголые на снегу, видели, как сбежали немцы. Какой страшный тот бой, здесь нас освободили. Пока нас готовили к отправке, они нам стреляли в окна, обрезали свет, отключили в воду. Отсюда нас отправили по детдомам. Я была в Киеве, детский дом №10. Отец вернулся с фронта, нас забрал. Время тяжелое, есть нечего. Разошлись кто куда, добывать кусок хлеба. А я так и осталась с 2мя классами. Надо помогать младшим.

А сейчас немного о себе. Живу в деревне Ново-Синьково, Дмитровский район, имею 2 детей. Живу одна, муж-фронтовик умер в 1991 году. Не работаю.

Воронкова Мария Егоровна